Неточные совпадения
По обыкновению своему, он, оставшись один,
с двадцати шагов впал
в глубокую задумчивость. Взойдя на
мост, он остановился у перил и стал смотреть на
воду.
«Сохрани вас Боже! — закричал один бывалый человек, — жизнь проклянете! Я десять раз ездил по этой дороге и знаю этот путь как свои пять пальцев. И полверсты не проедете, бросите. Вообразите, грязь, брод; передняя лошадь ушла по пояс
в воду, а задняя еще не сошла
с пригорка, или наоборот. Не то так передняя вскакивает на
мост, а задняя задерживает: вы-то
в каком положении
в это время? Между тем придется ехать по ущельям, по лесу, по тропинкам, где качка не пройдет. Мученье!»
Мы вышли к большому монастырю,
в главную аллею, которая ведет
в столицу, и сели там на парапете
моста. Дорога эта оживлена особенным движением: беспрестанно идут
с ношами овощей взад и вперед или ведут лошадей
с перекинутыми через спину кулями риса,
с папушами табаку и т. п. Лошади фыркали и пятились от нас.
В полях везде работают. Мы пошли на сахарную плантацию. Она отделялась от большой дороги полями
с рисом, которые были наполнены
водой и походили на пруды
с зеленой, стоячей
водой.
Каменные ворота были такой же крепостной архитектуры, как и самый дом: кирпичные толстые вереи
с пробитыми
в них крошечными калитками, толстая железная решетка наверху
с острыми гвоздями, полотнища ворот чуть не из котельного железа, — словом, это была самая почтенная древность, какую можно еще встретить только
в старинных монастырях да заштатных крепостях. Недоставало рва
с водой и подъемного
моста, как
в рыцарских замках.
— Что такое? что такое? — Режьте скорей постромки! — крикнул Бахарев, подскочив к испуганным лошадям и держа за повод дрожащую коренную, между тем как упавшая пристяжная барахталась, стоя по брюхо
в воде,
с оторванным поводом и одною только постромкою. Набежали люди, благополучно свели
с моста тарантас и вывели, не входя вовсе
в воду, упавшую пристяжную.
С удивлением глядел студент на деревья, такие чистые, невинные и тихие, как будто бы бог, незаметно для людей, рассадил их здесь ночью, и деревья сами
с удивлением оглядываются вокруг на спокойную голубую
воду, как будто еще дремлющую
в лужах и канавах и под деревянным
мостом, перекинутым через мелкую речку, оглядываются на высокое, точно вновь вымытое небо, которое только что проснулось и
в заре, спросонок, улыбается розовой, ленивой, счастливой улыбкой навстречу разгоравшемуся солнцу.
Они дошли до Москворецкого
моста, ни слова не сказав друг
с другом, и только когда сели
в лодку и поехали, Павел спросил Неведомова, как-то внимательно и грустно смотревшего на
воду...
Там кипела деятельность: полоскали на плотах прачки белье;
в нескольких местах поили лошадей; водовозы наливались
водой; лодочник вез
в ялике чиновника; к огромному дому таскали на тачках дикий камень сухопарые солдаты; двое чухонцев отпихивали шестом от
моста огромную лайбу
с дровами.
Что-то вдруг
с треском осветило
мост впереди, едущую по нем повозку и верхового, и осколки,
с свистом поднимая брызги, попадали
в воду.
— Слушайте, Даша, я теперь всё вижу привидения. Один бесенок предлагал мне вчера на
мосту зарезать Лебядкина и Марью Тимофеевну, чтобы порешить
с моим законным браком, и концы чтобы
в воду. Задатку просил три целковых, но дал ясно знать, что вся операция стоить будет не меньше как полторы тысячи. Вот это так расчетливый бес! Бухгалтер! Ха-ха!
Исполинские дома
в шесть и семь этажей ютились внизу, под
мостом, по берегу; фабричные трубы не могли достать до
моста своим дымом. Он повис над
водой,
с берега на берег, и огромные пароходы пробегали под ним, как ничтожные лодочки, потому что это самый большой
мост во всем божьем свете… Это было направо, а налево уже совсем близко высилась фигура женщины, — и во лбу ее, еще споря
с последними лучами угасавшей
в небе зари, загоралась золотая диадема, и венок огоньков светился
в высоко поднятой руке…
Жизнь моя казалась мне погибшею, и я самовольно представлял себя себе самому не иначе как волчком, который посукнула рука какого-то злого чародея, — и вот я кручусь и верчусь по его капризу: езжу верхом
в манеже и слушаю грибоедовские остроты и, как Гамлет, сношу удары оскорбляющей судьбы купно до сожалений Трубицына и извинений Постельникова, а все-таки не могу вооружиться против моря бед и покончить
с ними разом;
с мосту да
в воду…
Обыкновенно удят на нее
с моста или войдя
в воду по колени и глубже;
в таком только положении удобно ее закидывать по ветру: уженье беспокойное и требующее большого навыка.
Вершинин. Одно время я жил на Немецкой улице.
С Немецкой улицы я хаживал
в Красные казармы. Там по пути угрюмый
мост, под
мостом вода шумит. Одинокому становится грустно на душе.
Красные пятна от костра вместе
с тенями ходили по земле около темных человеческих фигур, дрожали на горе, на деревьях, на
мосту, на сушильне; на другой стороне обрывистый, изрытый бережок весь был освещен, мигал и отражался
в речке, и быстро бегущая бурливая
вода рвала на части его отражение.
— Вижу я, господа, что за причина? Как ахнет этта малец
с мосту… Ну!.. Я сейчас бегом по течению вниз, потому знаю — попал он
в самое стремя, пронесет его под
мостом, ну, а там… поминай, как звали! Смотрю: шапка така́ мохнатенькая плывет, ан это — его голова. Ну, я сейчас живым манером
в воду, сгреб его… Ну, а тут уже не мудрость!
Вслед за часами ноги Давыда вскидываются вверх — и сам он весь, головою вниз, руки вперед,
с разлетевшимися фалдами куртки, описывает
в воздухе крутую дугу —
в жаркий день так вспугнутые лягушки прыгают
с высокого берега
в воду пруда — и мгновенно исчезает за перилами
моста… а там — бух! и тяжкий всплеск внизу…
Помню, что я потом приподнялся и, видя, что никто не обращает на меня внимания, подошел к перилам, но не
с той стороны,
с которой спрыгнул Давыд: подойти к ней мне казалось страшным, — а к другой, и стал глядеть на реку, бурливую, синюю, вздутую; помню, что недалеко от
моста, у берега, я заметил причаленную лодку, а
в лодке несколько людей, и один из них, весь мокрый и блестящий на солнце, перегнувшись
с края лодки, вытаскивал что-то из
воды, что-то не очень большое, какую-то продолговатую темную вещь, которую я сначала принял за чемодан или корзину; но, всмотревшись попристальнее, я увидал, что эта вещь была — Давыд!
И вот тут, слушая веселый рев
воды, рвущейся через потемневшие бревенчатые устои
моста, мы
с Пелагеей Ивановной приняли младенца мужского пола. Живого приняли и мать спасли. Потом две сиделки и Егорыч, босой на левую ногу, освободившись наконец от ненавистной истлевшей подметки, перенесли родильницу
в больницу на носилках.
Конечно, у него оказалась переломленная нога, и вот два часа мы
с фельдшером возились, накладывая гипсовую повязку на мальчишку, который выл подряд два часа. Потом обедать нужно было, потом лень было бриться, хотелось что-нибудь почитать, а там приползли сумерки, затянуло дали, и я, скорбно морщась, добрился. Но так как зубчатый «Жиллет» пролежал позабытым
в мыльной
воде — на нем навеки осталась ржавенькая полосочка, как память о весенних родах у
моста.
Уже было темно, когда мы, сойдя
с берега, перешли проток Дуная по небольшому
мосту и пошли по низкому песчаному острову, еще мокрому от только что спавшей
с него
воды. Помню резкий лязг штыков сталкивавшихся
в темноте солдат, глухое дребезжание обгонявшей нас артиллерии, черную массу широкой реки, огоньки на другом берегу, куда мы должны были переправиться завтра и где, я думал, завтра же будет новый бой.
Но они не рассчитали.
Вода была слишком высока. Лодка ударилась носом о мостовую настилку, течение тотчас же повернуло ее боком, прижало к
мосту, и вдруг Астреин
с ужасом увидел, как вся река хлынула
в лодку.
Фельдшер успел вовремя ухватиться за настилку и выкарабкаться почти сухим. Но Астреин по горло погрузился
в воду. Он достал ногами дно, здесь было вовсе не глубоко, но течение
с такой силой тянуло его под
мост, что он едва-едва успел уцепиться за столб. Лодка, переполнившись
водою, перевернулась вверх дном, легко скользнула
в пролет и на той стороне
моста сейчас же запуталась
в кустах. Фельдшер стоял наверху и хохотал во все горло.
Ежегодно
в половодье река вливалась
в дворы Заречья, заполняла улицы — тогда слобожане влезали на чердаки, удили рыбу из слуховых окон и
с крыш, ездили по улицам и по реке на плотах из ворот, снятых
с петель, ловили дрова, унесенные
водою из леса, воровали друг у друга эту добычу, а по ночам обламывали перила
моста, соединявшего слободу
с городом.
— Я домой не пойду, — прибавил старик, — я
с Каменного
моста брошусь
в воду, один конец.
Осталось либо
с мосту да
в воду, либо бежать оттуда.
Раскольников останавливается на
мосту, — несколько часов назад он
с этого
моста хотел броситься
в воду.
Вдруг послышался ужасный треск.
Мост не выдержал напора толпы и рухнул
в воду. А вместе
с мостом упали
в воду и тысячи людей, толпившихся на
мосту.
Темнело.
В воздухе томило,
с юга медленно поднимались тучи. Легкая пыль пробегала по широкой и белой Дворцовой площади, быстро проносилась коляска, упруго прыгая на шинах. Александра Михайловна перешла Дворцовый
мост, Биржевой. По берегу Малой Невы пошли бульвары. Под густою листвою пахло травою и лесом, от каналов тянуло запахом стоячей
воды.
В полутьме слышался сдержанный смех, стояли смутные шорохи, чуялись любовь и счастье.
И этот вопиющий голос не был голос
в пустыне: усастый Орест протащил своего Пилада [Орест и Пилад — имена двух верных друзей, ставшие нарицательными (греч. миф.).] сквозь щель едва отворенных ворот. Тут началась толкотня, писк, крик; некоторые
с моста попадали
в воду.
А на набережной безмолвные громады дворцов, черная
вода с огнями редких пароходиков, чуть видная Петропавловская крепость
с гробницами наших царей и заунывным звоном, глаголом времен… и на круглых гранитных скамейках молчаливые парочки: как и я когда-то посиживал
с Сашенькой, запуская, под предлогом холода, свои руки
в ее тепленькую муфточку. Долго, между прочим, смотрел я на строящийся Дворцовый
мост и соображал, как еще и он украсит нашу дивную столицу.
Смотрю я на своих Петьку и Женьку, что еще остались, и думаю: а не взять бы мне веревочку и, связавшись одним узелком, не прыгнуть бы нам сообща
с Троицкого
моста — да
в воду?
Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский батальон незамеченный входит на
мост, сбрасывает мешки
с горючими веществами
в воду и подходит к tête de pont.
Когда
мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины
с детьми, бывшие
в обозе французов, всё под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед
в лодки,
в мерзлую
воду.